Использование оффшорных компаний явление присущее практически всем рыночным экономикам мира и российская здесь не абсолютный лидер, хотя основные преимущества оффшора, наверное, интересны любому бизнесу от микропредприятия до крупного холдинга.

Принято выделять следующие плюсы оффшорной компании: льготный режим налогообложения; закрытая информация о собственниках и руководителях фирмы; возможность выведения сделок в иностранную юрисдикцию и их структурирование по иностранному праву, что позволяет реализовать преимущества иной правовой системы, отличной от российской, как правило более диспозитивной, особенно в сфере корпоративных правоотношений и гражданско-правовых сделок.

Политика не раскрытия внутрикорпоративных отношений на заре становления оффшорных схем в России объяснялось желанием бизнеса застраховать себя в первую очередь от государственных притязаний.

Теперь данный функционал оффшорной системы используется намного шире и не только для того, чтобы уберечь себя от фискалов или УБЭП, но в чисто гражданских правоотношениях.

Весьма популярно введение оффшорной компании в состав акционеров (учредителей) российского юридического лица, что позволяет с одной стороны принимать ключевые бизнес-решения и контролировать хозяйственные процессы, а с другой, пользуясь всё теми же преимуществами, ограничить ответственность контролирующей компании, особенно в случае участия в выскорискованных проектах, выходящих за пределы нормального хозяйственного риска.

Дело в том, что непубличная структура владения акциями (долями) в оффшорной компании скрывает её бенефициарных собственников не только от официальных лиц, но и от спорящих лиц, выдвигающих требования против такой компании, либо же наоборот, защищающаяся от её претензий.

Особую актуальность такой правопорядок приобретает в спорах, где возможность защиты права поставлена в зависимость от добросовестного поведения стороны, которое презюмируется действующим законодательством (п.5 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). В частности, по виндикационным искам или оспаривании подозрительных сделок в рамках банкротных дел установление добросовестности входит в предмет доказывания с соответствующим распределением его бремени, т.е. с учетом действующей презумпции (п.5 ст. 10 ГК РФ), не доказав обратное лицо признается добросовестным.

Действующее российское законодательство исключений из этого общего правила не содержит, и не имеет механизмов допускающих отход от закрепленных норм и принципов, а презумпция добросовестности отнесена к основополагающему и универсальному начал гражданского законодательства.

В подобной ситуации состязательность процесса и равенство сторон играет на руку оффшорной компании. В ординарной ситуации, ни одна из сторон не сможет предоставить относимые и допустимые доказательства, которые позволили бы раскрыть бенефициарных собственников или контролирующих лиц, что влечет недоказанность недобросовестности стороны, представленной иностранной компанией, если сама она не захочет себя раскрыть.

Важность раскрытия данной информации наглядно демонстрируется презумпциями, закрепленными главой III.1 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», действия которых в большей степени зависит от установления признаков заинтересованности между банкротом и его контрагентом, которая основана на отношениях корпоративной или семейной связи.

Очевидно, что данная норма не может работать в отношении оффшорных компаний, скрывающей своих менеджеров и собственников. Несмотря на явный дисбаланс правового положения российской компании или фирмы страны раскрывающей корпоративную структуру юридического лица с одной стороны и оффшора с другой, с точки зрения права равенство положений хозяйствующих субъектов законодательно обеспечена. Сложность доказательственного процесса сама по себе не свидетельствует наличия дефектов правопорядка и необходимости дифференцированного подхода законодателя к регулированию правовых позиций российского и иностранного юридического лица корпоративная структура является непублично в силу законодательных норм иностранного государства. Однако и существование подобного подхода объективно губительно, как для стабильности гражданского оборота, так и для экономики страны в целом, что в настоящее время влечет активную деоффшоризацию экономик ряда стран. Аналогичные попытки принимаются и в России.

К сожалению, на законодательном уровне, предложенные Концепцией развития гражданского законодательства новеллы предполагающие раскрытие оффшором своих бенефициаров как обязательное условие правоспособности юридического лица на территории РФ судя по всему не найдут своего отражения в новом Гражданском кодексе РФ, по крайней мере пока.

На уровне арбитражной судебной практики следует остановиться поподробнее, поскольку, как это часто бывает, процедура устранения дефектов правового регулирования экономических отношений происходит в недрах арбитражной судебной системы, постановления Высшего Суда которой предопределяют направленность и развитие судебной практики.

В 2012 году разговоры и мнения, выраженные в интервью о применении судом доктрины «снятия корпоративной вуали» стали выражаться на практике. Определяющим в этом важнейшем с правоприменительной точки зрения процессе, по-нашему мнению, стало постановление Президиума ВАС РФ от 06.03.2012 N 12505/11 по делу N А56-1486/2010, в котором ответ на абсолютно закрытую позицию оффшорных компаний, участвовавших в серии сделок сформирован через процессуальную призму оценки доказательств – серьезность доказательств и убедительность аргументов перекладывает бремя доказывания обратного (не связанность оффшорной компании с лицами, «подозреваемыми» в контролирующем участии в них) на саму оффшорную компанию.

Продемонстрированный Президиумом правовой подход является однозначным «ослаблением» той самой вуали, присущей оффшорным компаниям.

 В развитие данной практики определением ВАС РФ от 09.01.2013 № ВАС-14828/12 по делу № А40-82045/11-64-444 непубличность оффшорной компании были противопоставлены интересам неограниченного круга лиц, в результате чего «тройкой» был предложен ещё более смелый подход, из которого следует, что нераскрытие сведений о компании в процессе, если такие сведения имеют существенное значение для дела, может квалифицироваться судами как форма процессуального злоупотребления с возложением негативных последствий на саму компанию и связанных с ней лиц: «В связи с этим в ситуации, когда вопрос о применении положений российского законодательства, защищающих третьих лиц, ставится в отношении оффшорной компании, бремя доказывания наличия либо отсутствия обстоятельств, защищающих оффшорную компанию как самостоятельного субъекта в ее взаимоотношениях с третьими лицами, должно возлагаться на оффшорную компанию. Такое доказывание осуществляется, прежде всего, путем раскрытия информации о том, кто в действительности стоит за компанией, то есть, раскрытия информации о ее конечном бенефициаре».

26 марта 2013 года состоялось заседание Президиума по данному делу, в результате чего судебные акты принятый в пользу оффшорной компании были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Остается надеется, что революционная оговорка, о правилах применения процессуальных норм, позволяющих заглянуть «в глаза» оффшорной компании, будет отражена в мотивировочной части постановления Президиума, что без сомнения должно позитивно сказаться на гражданском правопорядке.©

Смирнов Александр Андреевич

Теги:  офшоры  недействительность сделки  ВАС РФ  недобросовестный контрагент

Подписаться на новости